Джослин затерла небольшой кусочек пожелтевшей бумаги до дыр, пытаясь найти в паре строчек хоть что-то, что даст ей ответы, не дожидаясь назначенного часа. Пристально всматривалась, нюхала, чуть ли не лизала, в тайне надеясь обнаружить в себе способность к предвидению, но ничего с той бумажкой не делалось, только чернила теряли свою четкость и ясность. Недолгое пламя, охватившее клочок — пользы не принесло, зато принесло немного душевного умиротворения — все надо сжигать. Улики, мосты, людей — все, что противоборствует режиму и мешает установлению, какого никакого, а мира. Ей не нужны были ответы — убеждала она себя. Ей не следует их искать — говорил внутренний голос. Но разве то забьет животное любопытство, что разгоралось все сильнее, с приближением дня «Х»? Если в самым начале Джо была уверена, что и шагу  не сделает из штаба, отдав предпочтение тренировкам и общению с товарищами, то уже в середине недели подготавливала почву, чтобы обеспечить себе безопасное отсутствие и конфиденциальность, во время нахождения в другой части штата. Заповедник Праймерз был не ближним светом и считался территорией не только отдаленной, но и спорной. Группы вигилантов и ренегатов облюбовали чащи для безопасного передвижения, тем самым эту самую безопасность распыляя в прах, то и дело сталкиваясь нос к носу. Выбор для встречи странный, но вполне обоснованный дальностью и абсолютной глушью, где при желании можно не только человеку спрятаться, но и парочке голодных великанов.   

Ей нужна была свобода —  все это знали. Ей нужно было выплескивать адреналин, выпускать животные инстинкты на волю и никто не мог ей этого дать, загоняя в клетку казармы. Волку нужен вольный ветер, а не затхлость душных комнат, и когда она отпросилась на охоту, никто против не был. Не первый случай, и не последний, востребованный не только для душевного равновесия самой Мэйнард, но и безопасности окружающих. Она не кошечкой была, дабы отмахиваться от её нужд с вежливой улыбкой; её гены сыграли с ней злую шутку и превратили в опасного носителя (чудовище, как не избегала она сама этого слова), а это требовало определенного подхода и условий. Но встреча, готовящаяся в глуши далекого заповедника, не была обусловлена животной потребностью — женское любопытство — да. Она знала, кого встретит там, но по обыкновению перекинула через плечо  снайперскую винтовку (совсем не охотничью) и выдвинулась в глубь чащи, оставляя у дороги авто. Она знала кого встретит и настолько же желала этой встречи, насколько боялась, не уверенная, что сможет взять по контроль все, начиная с эмоций, заканчивая чужой жизнью и последнее, конечно, было самое важное.

Он знал, что она его найдет. На слух, на запах, оттого записка пестрила минимумом информации и ярким подчеркнутым на несколько раз «найдешь». Это не было аллегорией или метафорой, это было призывом к действию, ведь чтобы найти ответы на вопросы, ей нужно было найти того, кто их ей даст; выследить, загнать — как хотите. Сможет ли она выстрелить? Этот вопрос мелькнул, когда в очередной раз женщина скидывала с плеча оружие и всматривалась в оптический прицел, заслышав шорох. Ответ не пришел ни в первый раз, ни во второй, ни в третий. На четвертый движение где-то поодаль не было простой птицей или лесной зверушкой (разве, что медведь забрел в эти края, да откуда ему тут взяться?). Джослин напряглась, вытягиваясь в струнку, повела носом улавливая в многообразии лесных запахов уж больно знакомый. Настолько, что внутри все сжалось, до размера одного тугого комка. Ноги сами понесли ее вперед, ведомые запахом добычи, а цепкий взгляд вылавливал любое стороннее движение на предмет непредвиденной засады. Но никого не было вокруг. Ни звуков, не запахов, что теперь перебивал все остальное. С тихим лязгом из сапога сверкнул нож. Делов-то — зайти из-за спины, пригвоздить к дереву, но судьба сыграла с ней злую шутку и в самый последний момент под увесистой подошвой хрустнула ветка. Встретившись взглядом с человеком, которого ждала и которого хотела бы видеть меньше всего, заставляет растеряться на мгновение, но в следующую секунду, наверстать упущенное и в прыжке вломить мужчину в то самое дерево, чуть ли не до хруста костей где-то в позвоночнике. Дыхание сбилось, злоба душит и тем сильнее пальцы сжимают рукоять ножа, приставленного к незащищенному горлу. Последний раз они были так близко лет десять назад. И ей не нравится это. Нет, определенно.

— Ответы на вопросы? — шипит женщина, сильнее вжимая мужчину в дерево. Кто он ей? Муж? Любовник? Возлюбленный? О, нет, увольте, меньше сахара. Она уже не та восторженная девица, что смотрела на своего спасителя щенячьими глазками, теперь этот щенок и глотку перегрызть может, — Зачем мне ответы от предателя, а, Мэйнард? — саркастичный голос звучит не к добру елейно, а губы тянутся в животной улыбке, обнажая оскал белоснежных зубов, — Я чувствую страх, — кончик носа касается выбритой (не уж то ради нее?) щеки и проходится вдоль скулы, опускаясь к уху, к шее, что была еще под угрозой большого охотничьего ножа, — Может, переломить хребет тебе прямо сейчас? — ах, какая фальшь, какая грязная игра, Джо! Разве ты не знаешь, что врать очень плохо? — Отвечай же, — шепот лживый, голос на грани срыва, но она держится, как и держит лицо. А еще морозит все ту же улыбку, чувствуя, как от нее сводит скулы, — Отвечай, — держит лицо, а вот его совсем не держит. Зря, — Айзек.            

[NIC]Jocelyn Maynard[/NIC] [STA]котенька[/STA][AVA]http://funkyimg.com/i/2jLcL.png[/AVA] [SGN]
[/SGN]