Скайхолд. Он в самом деле впечатлял. Красивый замок, хотя и разваливается на глазах. Единственный приют, который они нашли здесь, в горах, пропащие и готовые рассосаться обратно все по своим углам. Ричард прекрасно чувствовал этот упадок людского морального духа и прекрасно их в этом понимал. Он бы, пожалуй, тоже был бы готов махнуть рукой, если бы судьба кинула его в ледяной снег, без крова и какой-либо адекватной пищи, тут уж ни на каких амбициях или вере не вылезешь. Все-таки одно дело верить, когда у тебя под боком горит уютный очаг, другое дело - уповать на волю Создателя, когда не знаешь, проснешься ли завтра или замерзнешь до смерти. В такие жестокие условия их бросил Старший и казалось, что вряд ли можно найти хоть какой-то способ приподнять дух народу, заставить снова и снова взваливать на себе эти бесконечные мешки с продовольствием, оружием, скудными вещами и топать по снегу. Горам конца не было, а Ферелден с каждым шагом оставался все дальше позади и всем казалось, что вот-вот, еще немного, и они точно дойдут до границы с Орлеем и все закончится. Будет точно ясно, что им тут искать нечего.
Чего Ричарда дернуло поверить Соласу. А чего вы хотите, когда на тебя смотрят вопрошающие взгляды десятков людей, а ты должен произвести хоть какое-нибудь слово, чтобы ободрить их? Точно так же как верой не согреться в лютую ночь в Морозных горах, так и надежда не прокормит голодного, сколько бы красивые песни сестрички тут ни пели. Людям нужны были стены. Кто-то должен был проводить своих друзей и родных в последний путь, кто-то - просто выжить, потому что бесконечный горный холод убивал быстрее, чем все те ранения, которые солдаты получили в битве с Корифеем.
Об ужасах той ночи они больше ни говорили. Но только выгляни в окно, только заступи за угол замки и прислушайся, обязательно услышишь какую-нибудь траурную речь. Наверное, древнее порождение тьмы не было для многих столь ужасным явлением, как горящие, впавшие в безумие рабочие, первые схватившиеся за оружие. Как кричащие от боли солдаты, которых вынужденно пришлось оставить за стенами. Как многие те, кто был еще жив, когда перед ними закрывались стены только потому что всмем помочь чисто физически не удалось. И все это они мертвым грузом принесли в Скайхолд. На этом стоит Инквизиция и он, как Инквизитор, должен был с этим считаться.
Как-то быстро он забыл о той встрече. О тех мгновениях, когда его жизнь зависела только от напыщенного высокомерия Корифея. Не болтай он так много, а просто вырви у него из плеча то, что ему было нужно, все бы для Ричарда закончилось. Его спасла не только болтливость врага, но и его уверенность в том, что он уже одержал победу. Наверное, проснувшись в том лагере и поняв, что он плюс-минус жив и сестра его тоже жива, у Ричарда тоже возникало подобное ощущение. Словно Корифей уже победил, а у них просто нет никаких шансов. Вот с таким скудным провиантом, вот с такими солдатами, у которых страха в глазах больше, чем воли к борьбе...
Но придя в это место...
Любой маг точно скажет, что эти стены пропитаны древней магией. Магией тут дышало все. Она бралась из ниоткуда, как странное притягивающее тепло и обволакивало тело, заставляя успокаиваться перед сной и вставать с новыми силами, сколь бы сильно ты не устал вечером. Вседа хорошая погода словно намекала о том, что вся жизнь там - за этими стенами, здесь же царит мир.
Но это магия не спасала от размышлений. В первую очередь, о том, что случилось несколькими днями ранее. Посвящение в Инквизиторы. Не Ричард выбрал себя на этот пост, ему это звание доверила Кассандра. И тем не менее, Тревельян был четко уверен, что Искательница или кто-нибудь другой больше подходит на это место, у него же есть... что у него есть? Метка, которая медленно, но верно отравляет ему жизнь? Природу которой еще стоило понять? Может завтра она тут все с землей сравняет, кто может знать? Это была настолько сильная магия, что контролировать ее Ричард попросту не мог. Да и вообще. Каждый третий тут готов винить магов в том, что произошло на Конклаве и все равно они выбирают его. Человека, который еще сам толком не знает, виноват ли он прямо или косвенно в смерти Верховной Жрицы, человек, который остался единственным живым существом среди груды обугленных костей. Ричард невольно усмехался. Нда. На их бы месте, он бы выбросил себя с самой высокой стены. Нет человека, нет проблем.
Ответственность не то, чтобы давила на него, он еще не ощущал всей ее полноты, от этого ему было страшнее в сто раз больше. Инквизиция открывала перед ним столько перспектив, что глаза разбегались и при этом Ричард был точно уверен, что его положение здесь связывало его по рукам и ногам. Хочет он или нет, придется соответствовать и поступать правильно...
Поступать правильно. Вот в чем и заключалась вся трагедия.
Покоя наедине с собой он не нашел. Не сказать, чтобы он находил покой в разговорах с кем-то, но компания некоторых людей ему была приятна в чуть большей степени, чем компания кого бы то ни было. Он вообще человек был необщительный и по тавернам не скитался, дебошей не устраивал, однако какой-то лихой его понесло именно туда. Как будто там, где играла музыка и люди пытались избавиться от воспоминаний и проблем на дне стакана, было куда проще затеряться. Не удивительно, что его фигура тут же привлекла взгляды окружающих.
Почти сразу он заметил среди сидящих здесь Кассандру. И прямиком направился к ней с таким важным видом, как будто хотел ей что-то сказать. Приятнее и нужнее компании не придумаешь, на самом деле, но его остановил раскат знакомого с недавних пор голоса. Киркволльский герой, который говорит слишком уж по-ферелденски. Сколько бы Гаррет Хоук ни скитался по Вольной Марке, он никогда не будет вести себя и говорить, как настоящий марчанин.
Замешкавшись и переглянувшись с недовольной Кассандрой, Ричард должен был принять свое поражение и не в самом лучшем расположении духа направился к стойке Хоука.
- Изучаешь местные достопримечательности? - Тревельяну сразу же налили, хотя он вовсе не просил. - Таверна - первое место, которое начало полноценно работать здесь.
