Путь от Убежища до Редклифа занимает примерно сутки, если не гнать лошадей и не ехать в ночь.
Присцилла измеряла расстояния не в милях, но в часах, проведённых в седле или на ногах — ценить время и тщательно продумывать каждый час бодрствования вошло в привычку ещё со времён Круга. Возможно, именно поэтому её редко можно было застать бездельничающей, и бесконечные вглядывания в горизонт приносили почти осязаемый дискомфорт.
Она находила утешение в общении и решении повседневных забот: разведчики Инквизиции, в большинстве своём, были славными ребятами, с которыми приятно скоротать долгую дорогу. Далеко не всем из них уже доводилось знать друг друга, поэтому первую часть пути Цисс делала всё, чтобы это досадное упущение исправить, и когда отряд поставил лагерь для ночёвки, никакой скованности и наигранности в коллективе уже не было. И если кто-то из людей ранее и ожидал, что, такая серьёзная и строгая на предварительном этапе сестра Вестника в дороге только и будет рявкать на подчинённых и командовать направо и налево, их очень скоро ждало разочарование.
Какими бы ни были причины, побудившие людей отправиться с Присциллой в Редклиф, все они пошли туда по своей воле — это было одним из условий, которое поставили сестре Вестника в ставке командования, потому противоречий касательно целесообразности дела ни у кого не возникало, пускай вербовка магов была самой настоящей авантюрой. Состоявшееся несколькими днями ранее обсуждение этого вопроса привело к тому, что впервые за долгое время Ричард и Присцилла, прежде сходившиеся во взглядах на большинство волнующих их вопросов, серьёзно повздорили и не успели прийти к соглашению даже к тому моменту, когда их дороги разошлись — Вестник отправился в Теринфаль сутками ранее, а она отбыла из Убежища прошлым утром. Присцилла прекрасно понимала, что его беспокойство проистекает не столько из практических соображений сколько из неприкрытого желания удержать свою сестрицу от риска, которого можно было избежать. Однако старший Тревельян, в свою очередь, был прекрасно осведомлён об одной не самой приятной черте характера Цисс, имя которой — упрямство. Уж если она что-то вбивала в свою голову, чародейку было гораздо проще благословить на все четыре стороны, чем переспорить.
Присцилла знала об опасности, которой она подвергает себя и других людей, однако ответ на вопрос "а стоит ли оно того?" для неё был очевиден. Не только потому что маги были полезны в том нелёгком деле, которое взвалил на свои плечи Ричард, не только из-за нахождения на территории Ферелдена почти целого тевинтерского войска, но и по иным соображениям. Поступок Фионы не был единогласно одобрен вверенными ей людьми: в обмен на защиту собратьев отдавая себя в полное распоряжение магистра Алексиуса, она автоматически подписала приговор сотням невинных жизней. Тревельяны смогли бы закрыть уши на крики нуждающихся, но не так ли всё время поступал их отец и будет ли чиста их совесть, когда станет известно, что сделали с мятежными магами фанатики венатори, любители поиграть с тонкой тканью времени? В том, что из этой кабалы едва ли выйдет что-то хорошее, сомневаться не приходилось: рабовладельцам редко есть дело до благополучия рабов.
А значит у неё нет права на неудачу. В конце концов, её дело было нехитрым — всего-то сыграть роль наживки и заболтать магистра до той поры, пока лазутчикам удастся проникнуть в замок и обезвредить караульных. Хотя к обещавшему им помощь альтусу, назвавшемуся Дорианом Павусом, Присцилла в целом относилась с недоверием (хотя и корила себя за приобретённое стремление всюду выискивать подвох), его мотивы и преданность делу сомнений не вызывали, а значит за свою спину она не переживала.
Тревожило другое: в тонкостях дипломатии Присцилла разбиралась не слишком хорошо, и вести серьёзные переговоры ей пока не доводилось. Хотя леди Жозефина и сестра Соловей дали ей пару уроков, разбираться со всем придётся на месте, и спланировать операцию до мельчайших подробностей всё равно едва ли выйдет — оставалось лишь положиться на собственное умение импровизировать. Впрочем, отчасти её утешало присутствие рядом одного из членов возрождённой Инквизиции, вызвавшегося помочь ей в отвлечении Алексиуса.
Орсино казался благоразумным и надёжным помощником. Хотя по эльфам трудно определить возраст — даже в годах они выглядят значительно моложе людей, — седина в волосах и что-то в его взгляде убеждало в том, что он едва ли моложе Искательницы, и многое пережил прежде чем присоединиться к Инквизиции. Пускай она не могла не заметить очевидных сходств между ним и Первым чародеем киркволльского Круга, о котором была вполне наслышана, огромное количество фактов говорило против того, что это одна и та же личность. Озвучивать свои наблюдения в произошедшем накануне разговоре с магом Присцилла не стала, списав свои догадки на чрезмерную впечатлительность и разыгравшееся воображение. Шанс, что её новый знакомый является тем самым Орсино был так же мал, как вероятность внезапного возвращения с того света.
Во Внутренних землях тепло, сухо и слепит лучами солнце, хотя Жнивень в этих краях гораздо менее ласков, чем в Марке. Пускай Присцилла провела в Ферелдене уже больше года, к королевству собачников она привыкнуть так и не успела и, если честно, очень скучала по родному Оствику, громкому и беспокойному, пыльному, пахнущему солью и рыбой.
За несколько миль до пункта назначения отряду пришлось разделиться: дальше Присцилла и сопровождавший её Орсино должны были ехать в одиночестве, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. Пожелав удачи разведчикам, она ещё некоторое время смотрела на их удалявшиеся спины, очень скоро скрывшиеся за поворотом лесной тропы.
"Это всегда так тяжело?" — подумалось ей.
Возможно, не стоило сближаться с ними. Не стоило узнавать, что аллергия на пыльцу разлучила Ниссу с её последним ухажёром, притащившим на свидание огромный букет ярких первоцветов, что Алан коллекционирует песни из разных уголков Тедаса и планирует спустить ближайшее жалованье на новую лютню, что Сильв до жути боится друффало из-за странного (и довольно курьёзного) происшествия в детстве, и что взгляд у сурового и нелюдимого с виду Гардрина начинает ощутимо теплеть, когда он говорит о своей дочери, оставшейся в Орзаммаре — задорной юной гномке, которую он видел три года назад и которую никогда не увидит вновь.
Как всё это выносит Ричард, оставалось лишь гадать.
— Скажите, вы оптимист? — отрешённо поинтересовалась Тревельян у своего спутника. — Ничего особенного, на самом деле, просто интересно, какова по вашему мнению вероятность того, что всё пройдёт по плану.
Оставшийся путь до Редклифа преодолели за час, когда солнце начало понемногу клониться к горизонту, а тени стали гуще и темней. Иногда перекидывались парой фраз, но грядущее задание не обсуждали — Цисс было тревожно и без постоянных напоминаний о деталях плана, о поступке магов, поставившем под угрозу не только их собственные жизни, но и безопасность чужого государства, а также о таинственной секте венатори и магии времени, само существование которой прежде казалось невозможным.
Впрочем, когда над головой зияет Брешь, а родной брат выходит из Тени под ручку с самой Пророчицей, стоит ли ещё что-то говорить о невозможном?
Редклиф встретил их пристальным вниманием. Местные жители и маги, поселившиеся здесь недавно, с нескрываемым интересом и без малейшего стеснения разглядывали пылающий под прощальными лучами солнца огненный глаз, пронзённый мечом - символ Инквизиции. Про цель их визита все наверняка уже знали - слухи в таких местах разносятся со скоростью лёгкой стрелы, пущенной умелым лучником.
Спешившись, Цисс тряхнула рыжими волосами и убрала выбившиеся пряди за уши, похлопала Руну по крупу, дала ей сушёных фруктов из мешочка на поясе и подозвала к себе мальчишку конюха. Когда дела с размещением лошадей были улажены, путники без лишних слов проследовали к главному входу в замок, где их уже поджидали.
— Доложите магистру, что посланники Инквизиции прибыли.
— Магистр Алексиус ожидал, что Вестник будет присутствовать лично.
Как ни странно, встречал их не тевинтерец — отсутствие акцента выдавало в слуге уроженца Ферелдена или, во всяком случае, человека, который несколько лет прожил на территории королевства. Это был довольно молодой (едва ли старше самой Присциллы) мужчина с волосами, так напоминавшими Тревельян солому, коротко стриженный, со скучающим выражением на лице. Рубаха на нём была старой, но добротной, и так ярко контрастировала эта простота с причудливыми доспехами, в которые были одеты два стражника венатори, стоящие позади него по обе стороны парадной двери.
"Должно быть, один из местных слуг, оставшихся от эрла. Едва ли работа на тевинтерского магистра ему нравится".
— Уверяю, это то разочарование, которое магистр способен пережить. Проводите меня к нему, будьте любезны.
— Ваш спутник...
Цисс не дала ему договорить:
— Надеюсь, гостеприимства замка хватит на двух посетителей.
Он помедлил с ответом, словно в нерешительности.
— Как будет угодно, — мужчина слегка поклонился и прошёл внутрь, за ним же, отставая лишь на несколько шагов, последовала Тревельян.
— Начало многообещающее, — понизив голос, произнесла Цисс, обращаясь то ли к Орсино, то ли к самой себе. Атмосфера замка, прямо скажем, была враждебной. За ними, чуть поодаль, тенями почти бесшумно следовали два тевинтерца.
Отредактировано Priscilla Trevelyan (2016-11-27 16:36:41)
