это черный декабрь, дыханье его мертво,
он крадет о тепле даже память - коварный вор.
я стою у окна и чувствую с ним р о д с т в о
и более н и ч е г о.
О происходящем в Мидвэй-сити разве что глухой не слышал – сводки новостей всех центральных телеканалов пестрили громкими заявлениями от местных властей, что разрушения будут восстановлены в самом скором времени. Когда напыщенный чиновник, старательно пытающийся изобразить глубокую скорбь на своём лице, выражает соболезнование семьям погибших, я морщусь и выключаю телевизор. В дешёвом номере моего мотеля воняет табаком и старой мебелью – я сижу около окна, открытого нараспашку, но свежий воздух отнюдь не вытягивает зловонные пары. Чушь собачья. Не станут они ничего делать быстро – в лучшем случае реконструкция займёт десятилетия, а скорее всего, это дело растянется на гораздо больший срок. Интересно было бы посмотреть на всех этих доблестных властителей, если поставить их лицом к лицу с семьями, потерявшими родных. Стали бы они в таком случае пыжиться и выдавливать из себя безмолвную скорбь? Честное слово, даже я сыграла бы лучше!

Скучно. Тошно. Невыносимо. Меня мучает такой голод, что всё тело ломит. На улицу я не выходила уже… порядка трёх дней, за это время мой организм успел практически полностью исчерпать весь запас тепла, накопленного мной в течение нескольких месяцев. Я мысленно проклинаю тот день, когда активировала треклятый аппарат Луизы Линкольн, превративший меня в настоящего монстра. Ранимые подростки охарактеризовали бы меня как ледяного вампира и были бы в чём-то правы. Мне постоянно требовалось чужое тепло, получить которое можно было только посредством высасывания его из случайных жертв. Я их не делила. У меня не было предпочтений в вопросе выбора пола, возраста или расовой принадлежности. Вкуснее всех, конечно, были крупногабаритные мужчины в самом расцвете сил – их обычно хватало на пару недель. А потом требовалась добавка, после которой обычно оставалась вереница остывших трупов. Власти догадывались, что всему виной мета-человек, но я настолько отточила инстинкт самосохранения, что пулей бежала из города, стоило мне только в нём хоть каплю наследить. И уж разумеется у меня хватало мозгов держаться как можно дальше от Централ-сити.

Сидя у окна, я смотрю на оживлённую улицу – простые пешеходы снуют туда-сюда, уткнувшись в экраны своих гаджетов. На моей Земле всё по-другому, там люди уделяют больше внимания дороге, нежели карьере или друзьям. Население же Земли-1 жить не может без Снэпчатов, Инстаграма, Фейсбука и прочей дребедени, занимающей всё их свободное время. Они давно перестали верить в то, что нет ничего приятнее зрительного контакта, для них перестали существовать расстояния, и километры они измеряют гигабайтами скоростного трафика. Эти люди сплошь погрязли в социальных сетях, сделав их единственным стоящим хобби, забросив куда подальше рыбалку и охоту, боулинг и скалолазание. Будучи человеком совершенно асоциальным, я не особо интересовалась модными новинками в области техники и программирования – мне хватало простенького телефона, который не раз выручал меня в работе. Сейчас же, похлопав по своим карманам, я понимала, что была на мели. И мне срочно нужно было исправлять своё бедственное положение.

Но прежде всего я лениво потянулась на стуле – не слишком грациозно, движения мои были далеки от кошачьих – и смачно зевнула. Температура в помещении установилась ниже пяти градусов по Цельсию, а я даже не чувствовала, как прорывающийся сквозь шторы колючий ветер щекочет мои щёки. Я вообще ничего не чувствовала, кроме нестерпимого голода, и если бы я была человеком, то определённо съела бы сейчас целую кабанью тушу в одиночку. Это ощущение пожирало меня изнутри, делало так, что я зацикливалась на нём. Оно с лёгкостью могло мной манипулировать, причём куда эффективнее Зума. Мой временный командир всё ещё существовал где-то там, за пределами моей реальности. Я это чувствовала. Я это знала. И мне было ровным счётом плевать. Пока он не касался меня и моей безопасности, я предпочитала и вовсе о нём не вспоминать.

Решение моё отправиться исследовать развалины было спонтанным и крайне рискованным – там то и дело сновали спасатели, вытаскивавшие бедолаг из-под завалов. Слишком много лишнего внимания не играло мне на пользу, но деваться некуда. Я выбрала неподходящее место для жительства, я не могла устроить склад трупов на своей улице. Чем дальше я уйду от моего временного пристанища, тем больше вероятность, что смогу уйти целой и невредимой. Решено. Накинув на плечи тонкую куртку, – ту самую неизменную чёрную куртку из дорогущей кожи, ведь если покупать вещи, то только самого высшего качества – я выскочила из своего номера. Столкнулась по дороге с подвыпившим мужчиной, предлагавшим мне вчера свои услуги, прошла мимо него с кислой миной и спустилась по лестнице вниз. А затем уличный холод поглотил меня, будто бы впитав в себя.

И всё же в бытие моём мета-человеком были свои определённые плюсы. Например, все люди, которые сейчас кутались в безразмерные пальто и вязаные шарфы, смотрели на меня с презрением и негодованием. Я же свою куртку даже не застегнула – мне было приятно очутиться в своей стихии. Чем ближе я подходила к центру города, тем явственнее ощущала влияние чужеродной угрозы, вторгшейся сюда несколькими днями ранее. Бог ты мой, я могла бы попасть в самый эпицентр событий, если бы приехала сюда на день раньше! Впрочем, я не горела желанием стать одной из тех, кого сейчас вытаскивали из-под завалов. Ну и превратиться в существо, по своему виду напоминавшее комок грязи, мне тоже не особенно хотелось. Зато созерцать руины на месте когда-то возведённых здесь небоскрёбов – сплошное эстетическое удовольствие.

Мне показалось, что в полуразрушенном здании библиотеки вполне могут находиться люди, поэтому я решила направиться туда, тщательно скрываясь от посторонних глаз. Проскользнула внутрь бесшумной тенью и сразу же скрылась в проходе между стеллажами. Тишина здесь царила по-настоящему убийственная, но я не отчаивалась. Я чувствовала источник тепла, который исходил от какого-то человека, но был он достаточно далеко от места моего расположения, поэтому мне пришлось сделать круг, а затем вернуться туда, откуда я пришла. Неужели чутьё обмануло меня в этот раз? Но как же…

А! Вот оно! Я направляюсь к поваленным стеллажам, и моё внутреннее чутьё беснуется в предвкушении скорого обеда. Я даже вожделенно растираю руки, приближаясь к моей будущей трапезе. Чувство такое, будто между стеллажами не просто человек, а пирокинетик – лакомый кусочек для таких монстров, как я.

- Здравствуй, красавчик. – произношу я томным голосом, облизывая губы. Татуированный паренёк около тридцати. Я хватаю его за руку и чувствую его тепло, разливающееся по моим жилам. Кажется, я не ошиблась, и передо мной действительно пирокинетик. Вот это куш я сорвала!